В.Г. Сурдин НЛО и уфология

В.Г. Сурдин НЛО и уфология

Эпоха массового увлечения «летающими тарелками» началась сразу после Второй мировой войны, т.е. в конце 1940-х, а закончилась, как мне казалось, вскоре после окончания холодной войны, т.е. в начале 1990-х. Но я ошибся: НЛО продолжают бороздить наше небо, а уфологи усердно их изучают. Во всяком случае, такое впечатление может сложиться, если посмотреть некоторые телеканалы, заглянуть в книжные магазины или набрать в поисковой программе два этих слова. Делаю это прямо сейчас (17 мая 2009 г.): на запрос «уфология» Яндекс выдает 3 млн страниц, на НЛО — 8 млн! По запросу «ufology» Google нашел 246 тыс. страниц, а на аббревиатуру UFO — около 51 млн! Для сравнения: слово «астрономия» Яндекс нашел на 14 млн страниц, а Google нашел «astronomy» на 44 млн страниц. Как видим, по степени популярности «летающие тарелки» не уступают даже почтеннейшей из академических наук, также имеющей отношение к небесным явлениям.

О чем это говорит? О неугасающей любознательности населения? О массовом ожидании чуда? О низком уровне образования? О привлекательности НЛО как торгового бренда? Оставим эти вопросы социологам и задумаемся о том, какие взаимоотношения складываются между паранаукой уфологией, с одной стороны, и естественными науками, изучающими атмосферу Земли и космос, — с другой. Дело в том, что эти отношения эволюционируют, а движущей силой эволюции, как учит нас теория Ч. Дарвина, служит борьба за существование, в процессе которой осуществляется естественный отбор. Речь, разумеется, идет не о существовании науки или паранауки как таковых: они не сегодня возникли и не завтра исчезнут. Речь идет о том, какое место каждая из них занимает в умах людей, профессионально не связанных ни с наукой, ни с паранаукой. Общественный интерес, в конце концов, выливается в общественную поддержку или в отсутствие таковой. Но при этом не всегда общество и, что еще важнее, его идеологические лидеры и властные структуры ясно понимают свой интерес. Недавно один из известных религиозных деятелей России при обсуждении теории Дарвина заметил: «Технологии, ноу-хау, телефон и компьютер — вот настоящее, полезное знание, а вся эта фундаментальная

наука, все эти теории — сплошная мифология» (Орлова, 2009). Не видя за новыми технологиями достижений фундаментальной науки, такие «пастыри» заметно тормозят общественный прогресс (не исключаю, что это они интуитивно понимают и именно к этому стремятся). Обывателю же, качество жизни которого определяется технологиями, не всегда ясно, что новые технологии проистекают из фундаментальных исследований. В значительной степени это вызвано тем, что само понятие «наука» сегодня приобрело чрезвычайно аморфный вид, равно как и понятия «университет», «академия», «ученый», «прогноз», «теория» и т. п. Далеко не каждый понимает, чем отличается астрономия от астрологии, уфология от метеорологии, физиогномика от биофизики и нумерология от теории чисел.

Именно поэтому, на мой взгляд, имеет смысл по возможности четко очерчивать рамки традиционной науки, зарекомендовавшей себя успешно работающим методом. Разумеется, «отделить науку от ненауки» не означает запретить все ненаучные методы проявления и удовлетворения любознательности и творческой активности. Размежевать науку и ненауку полезно для того, чтобы обыватель ясно увидел и понял: если кто-то — ученые — имеет возможность удовлетворять свою любознательность за счет государства, то лишь потому, что это объективно выгодно государству, всем его (и не только его) гражданам.

А имеется ли необходимость размежевания естественных наук с уфологией? Разве не очевидна полная ненаучность сообщений желтой прессы о посадках НЛО в городском парке и встречах некоторых неуравновешенных граждан с зелеными человечками? Ещё недавно это было достаточно очевидно, но время идет, и эволюция делает свое дело. Один из мощных механизмов адаптации в борьбе за существование — мимикрия. Паранауки обвешивают себя атрибутами традиционной науки, пытаясь встать с ней в одну шеренгу. Если следователь изучает дело об ограблении, его никто не назовет грабителем, но астронома, проверяющего заявления уфологов о встречах с НЛО, теперь почему-то самого называют уфологом: именно так в народной энциклопедии «Википедия» назвали известного американского астронома Дональда Мензела, опубликовавшего в свое время убедительную книгу против уфологии (Мензел, 1962). Более того, из факта, что расследованием заявлений об НЛО в большинстве случаев занимались астрономы, делается вывод, что «наиболее авторитетными уфологами были как раз профессоры астрономии» (Уфология, 2009). Как видим,

налицо желание слиться с наукой и протащить мысль о том, что каждый, кто проявил интерес к сообщениям об НЛО, автоматически стал уфологом независимо от того, какими средствами и с каким научным багажом он проверял эти сообщения. Поэтому я решил посвятить эти заметки тому, как в кругу естествоиспытателей понимают термины «уфолог», «уфология» и НЛО.