Глава 3 О современной традиции
Глава 3 О современной традиции
Экстремальность дат современной традиции («чем древнее, тем лучше»)
В главах 1 и 2 этой части мы показали, что датировки по Скалигеру двух основных событий античной и средневековой истории (ибо на них в значительной мере опирается глобальная хронология античности и Средневековья) — Рождества Христова и Первого Вселенского собора — противоречат сохранившимся в церковном предании сведениям об этих событиях. Подчеркнем еще раз, что данные церковного предания, а не привычные нам сегодня датировки событий являются первичными (исходным хронологическим и историческим материалом). Именно они дошли до нас «из глубины веков», а все даты древней, античной и раннесредневековой истории, «известные» сегодня, представляют собой уже итог специальных вычислений, начавшихся не ранее XIII века и законченных (в основном) в XVII веке (Дионисий Петавиус). Эти последние даты были канонизированы в общих чертах на знаменитом Тридентском соборе римско-католической церкви (1545–1563).
Важно отметить, что на Тридентском соборе был канонизирован итог незавершенной хронологической работы. Хронология Скалигера, общее принятая сегодня и поэтому кажущаяся единственно возможной и известной будто бы «всегда», была в XVI веке (во время ее канонизации) только одной из нескольких версий глобальной хронологии.
Возможно, хронология Скалигера была даже самой распространенной версией среди ученых тогдашнего Рима и Западной Европы, но это не значит, что она была верной, хотя бы даже только в общих чертах. Весьма сомнительно, чтобы в результате средневековых вычислений вообще могло возникнуть верное представление о всеобщей хронологии истории человечества. Нынешние представления отражают тот факт, что построение всеобщей хронологии по совокупности дошедших до нас исторических источников — очень сложная научная проблема, требующая применения самых современных естественно-научных методов и обширных расчетов на ЭВМ. Однако методы работы современных специалистов по хронологии остались в основном прежними — теми, которые были доступны еще во времена Скалигера и Петавиуса.
Любопытно отметить одну важную особенность скалигеровских (да и не только скалигеровских) датировок: почти все они следуют правилу — «чем древнее, тем лучше». А именно при вычислении даты события из множества допустимых значений датировки (то есть из множества возможных решений) выбиралось наиболее древнее. Кажется, это правило сохраняет свое значение и в наши дни. (Возможно, оно основано на каких-то психологических предпочтениях, связанных с представлением «о древности рода» и т. п.). Мы покажем, как это правило действует и в случае принятых ныне датировок Рождества Христова и Первого Вселенского собора.
Представим себе хронолога XVI века, который датирует эти события, пользуясь их описаниями, приведенными выше (в главах 1 и 2). Какие самые простые ограничения существовали для него снизу? Другими словами, древнее каких дат он заведомо не мог «зайти» при датировке этих событий? Вспомним, что в описании обоих событий — Рождества Христова и Первого Вселенского собора — участвует день весеннего равноденствия (точка весны), скорость смещения которого по числам юлианского календаря была уже хорошо известна в XVI веке. Значением этой скорости широко пользовались средневековые хронологи (Скалигер в том числе).
В случае датировки Рождества Христова хронолог XVI века знал, что в год Воскресения Христа весеннее полнолуние приходилось на 24 марта (он считал, что воскресенье было 25 марта, а значит, накануне, 24 марта, должна праздноваться иудейская пасха). Получалось, что точка весны не могла быть позднее 24 марта. Расчет показывает, что точка весны приходилась на 24 марта около 100 года до н. э., а ранее этого времени — уже на более поздние числа марта. Значит, наш воображаемый хронолог не мог датировать Рождество Христово ранее 100 года до н. э. Реальный средневековый хронолог «не дотянул» до нижней границы всего на 100 лет — но ведь надо было и другим условиям удовлетворять!
Ведь хронолог этот в своих вычислениях пользовался пасхальными таблицами (напомним, что указанный им 31 год н. э. удовлетворяет «условиям Первой пасхи» в том только случае, если рассчитывать полнолуние — иудейскую пасху — именно по православной пасхалии). Согласно пасхалии, иудейская пасха приходилась на субботу 24 марта, а христианская — на воскресенье 25 марта в следующие годы:…209 год до н. э., 31 год н. э., 126 год н. э., 221 год н. э., 316 год н. э… Взять 209 год до н. э. в качестве датировки Воскресения Христа хронолог уже не мог — точка весны попадала тогда на 25 марта. Самой ранней приемлемой датой оказался 31 год н. э., и именно эта дата была выбрана как пасхальная! (См. рис. 68.)
В случае же с датировкой Первого Вселенского собора хронологу было известно, что точка весны приходилась во времена собора не позднее 21 марта (иначе не могла быть составлена пасхалия, в которой самая ранняя пасха попадала на 22 марта, — ведь пасха приходится, по крайней мере, на день позже весеннего равноденствия. Точка весны приходилась на 21 марта в конце III века н. э., а ранее этого времени точка весны была 22 марта и позднее. Значит, хронолог XVI века не мог датировать Никейский собор ранее чем концом III века н. э. И датировал — началом IV века, то есть дал наиболее раннюю дату из возможных! (См. рис. 68.) Итак, справедлив следующий факт.
Рис. 68. Почему средневековые хронологи в качестве даты Первого Никейского собора выбрали именно 325 год н. э.? Потому что в более ранние эпохи (в III веке и ранее) день весеннего равноденствия был бы позже самой ранней календарной пасхи 22 марта. Это вызвало бы противоречие с апостольским правилом о пасхе
Утверждение 5. Средневековые хронологи не могли «опустить вниз» дату Вселенского собора дальше IV века н. э., потому что уже в III веке (и ранее) весеннее равноденствие попадало бы позже самой ранней календарной пасхи — на 22 марта (что невозможно по апостольскому правилу о пасхе, которое соблюдали хронологи). Дионисий Малый (или любой другой средневековый хронолог) не мог «вычислить» дату Рождества Христова так, чтобы она оказалась ранее I века до н. э., потому что уже во II веке до н. э. (и ранее) положение весеннего равноденствия исключало иудейскую пасху 24 марта, что противоречило бы календарным «условиям Воскресения». В обоих случаях эта без труда вычисляемая нижняя граница датировки была почти достигнута средневековыми хронологами. (См. рис. 69.)
Рис. 69. Почему средневековые хронологи в качестве даты Воскресения Иисуса Христа выбрали именно 31 год н. э.? Потому что это была самая ранняя возможная для них дата. Иначе нарушались календарные условия Воскресения: из-за векового смещения точки весны в юлианском календаре 24 марта в эпоху до н. э. было раньше точки весны и поэтому не могло быть первым весенним полнолунием (XIV луной). Поэтому средневековые хронологи просто не могли датировать Рождество Христово ранее, чем началом н. э.
Замечание. Еще раз подчеркнем, что определение даты события по дню весеннего равноденствия — исключительно заманчивый способ датирования лишь на первый взгляд (ввиду чрезвычайной простоты вычислений — всего в одно арифметическое действие). По-видимому, таким способом датирования и ограничивались хронологи XVI–XVII веков (если этот способ был применим в той или иной задаче). Дальнейшего исследования они не проводили и не утруждали себя оценкой возможной ошибки такого метода (мы уже говорили, что в действительности определение точки весны — сложная астрономическая задача). Возможно, если бы средневековые хронологи были более внимательны, привычная нам сегодня хронология выглядела бы по-другому.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.