Глава 12

Марк появился с самого утра, когда я ещё спал. Он что-то голосил на полянке перед пасекой, но на саму пасеку не заходил, поскольку пчёл всё-таки побаивался. Они уже вовсю летали туда-сюда, их мерное жужжание привносило в мой разум спокойствие.

Почему-то я был уверен, что теперь нам осталось совсем немного. Дел-то – выполнить инструкцию, которую мы вчера расшифровали. Мне стало немного грустно. Это радостная грусть перед успешным выполнением дела, которое полюбил. Ты немного грустишь из-за понимания, что вот осталось совсем немного, и скоро всё закончится, и тогда от этого дела останутся только воспоминания и конечный результат. Но некоторые дела интересны своим выполнением.

После завтрака я спросил деда Трофима:

– Дедушка, а что такое «квартал» в лесу?

Дед Трофим посмотрел на меня внимательно и ответил:

– Это такой квадратный участок, со всех сторон разделённый просеками. По просеке обычно проложена дорога. И эти просеки идут с запада на восток и с севера на юг, то есть прямо по сторонам света.

– И по ним можно ориентироваться в лесу?

– Конечно. А зачем тебе это?

– Мы с Марком расшифровали новое папино послание, и в нём говорится, что надо углубиться в лес, который находится за Конторской деревней. И по этому лесу надо проехать два квартала прямо, потом повернуть, ещё два квартала, снова повернуть, и потом через квартал будет приметная берёза.

Дед Трофим задумался. Потом попросил показать мне это письмо, но я не мог это сделать, поскольку оно было спрятано в другом письме при помощи матрицы. Но я сходил в штаб и всё принёс, и тогда положил матрицу на текст, показал, как надо было собирать буквы и какое сообщение получилось в итоге. А затем я взял шифровальную машину и показал, как с её помощью можно расшифровать эту несуразную последовательность букв.

Дед Трофим покачал головой и сказал:

– Я смотрю, ты уже тоже практически превратился в кибернетика. Не шути с этим.

Я рассмеялся. Потом серьёзно сказал:

– Нет, дедушка. Зря ты так шутишь над моим отцом. Он, может быть, и кибернетик, но знает много всего важного и интересного.

Теперь дед Трофим рассмеялся. Потом потрепал меня по плечу, встал с табуретки и заковылял в дом. Обернувшись, он сказал:

– Кварталы отделяются друг от друга просеками, а с севера от пересечения должен стоять квартальный столб. Если поедете туда, смотрите внимательно за этими столбами. Да, и не забудьте компас.

Я вышел на улицу и спросил Марка:

– Ты узнал, что такое кап?

– Да. Это нарост на дереве.

– Ясно, значит, будем искать.

Я внимательно смотрел на Марка. Он, как обычно, был весел и беззаботен. Тогда я сказал:

– Знаешь, я кое-что придумал. Давай не поедем туда сразу. Это будет слишком просто. Что-то я не хочу, чтобы наши приключения так сразу заканчивались.

– А что ты предлагаешь?

– Предлагаю заняться вспомогательным делом. Давай составим карту местности. Ведь у нас до сих пор нет такой карты. Доступ в Интернет отсутствует, так что загрузить карту к тебе на смартфон нельзя. Поэтому предлагаю составить её самостоятельно. Как ты думаешь?

– Думаю, что это отличная идея.

Я одобрительно кивнул. Затем сказал:

– Тогда нам надо спланировать то, что мы будем делать. Предлагаю использовать велосипеды, чтобы быстро ездить по окрестностям. Но иногда нам придётся и ходить пешком. Что нам потребуется?

– Очевидно, что много бумаги. Ещё нужны карандаши и что-то типа плоской широкой доски, чтобы рисовать на ней.

– Да, этот инструмент называется планшетом. Нам нужен планшет.

Мне в голову сразу же пришла мысль о моём планшете, и пришлось даже немного взгрустнуть. Но потом я откинул эту мысль и сказал:

– Давай собираться. Карандаши и бумага у меня есть. С тебя, стало быть, планшет. А я пока подумаю, как всё это сделать.

Марк уехал искать у себя что-нибудь, что можно использовать в качестве планшета для рисования карты, а я расположился под липой и стал размышлять.

Перво-наперво надо нарисовать всё село. Я подумал, что нет смысла рисовать каждый дом по отдельности, достаточно будет просто подсчитать количество домов на каждой стороне каждой улицы, а потом примерно нарисовать на карте. Ведь нам не нужна была точная топографическая карта, пусть будет примерная. На ней главным должно быть то, что дороги идут относительно разных объектов и пересекаются друг с другом в правильном порядке, который соответствует фактическим пересечениям. Я обдумал эту мысль и нашёл, что действительно, в целом важны только дороги, то есть если смотреть с более высокой точки зрения, то пути сообщения. А то, что между ними, важно не так сильно, и можно будет пользоваться условными обозначениями. Более того, получалось, что расстояния тоже не так важны, нужно было бы только рисовать правильные пересечения, слияния и раздвоения дорог.

Я подумал, что наверняка математики уже придумали всё это и даже назвали такой способ каким-нибудь мудрёным словом. Решил узнать это у папы, тем более что мы очень давно уже не обменивались телеграммами. Я быстро накидал текст:

KAK HA3bIBAETCR HAYKA, ??E HE BA>|<HbI PA3MEPbI, HO BA>|<HbI ?YTU COO6W,EHUR?

Папа долго не отвечал. Предположив, что он не понял моего запроса, я написал ещё одну телеграмму:

R PUCY|O KAPTY. HE BA>|<HbI PA3MEPbI, HO ?OPO?U ?O?>|<HbI ?PABU?bHO ?EPECEKATbCR.

И после этого пришёл ответ:

TbI PUCYEWb ?PA? ?OPO?, A HAYKA HA3bIBAETCR TO?O?O?UR.

Топология… Да, где-то я уже слышал это название. Что ж, значит, будем заниматься топологией.

Марк вернулся примерно через час с небольшим куском гладкой фанеры, вырезанным под размер листа бумаги. С одной короткой стороны к фанере были прикреплены два больших канцелярских зажима. Я всплеснул руками и воскликнул:

– То, что надо!

Мы решили посвятить сегодняшний день отрисовке деревенских улиц и расстановке на плане ориентиров. Начать задумали с площади, где находится магазин, почта и всё остальное. Я прикрепил к нашему новоявленному планшету с десяток чистых листов, положил в карман коробку с карандашами, и мы выехали по направлению к главной площади.

Мы остановились около бывшей автобусной остановки и осмотрелись. В принципе, площадь вполне можно было бы считать прямоугольной, так что я нарисовал в центре листа бумаги небольшой прямоугольник. Внутри него я нарисовал три квадратика, которые подписал: «Почта», «Магазин 1» и «Магазин 2». После этого мы осмотрелись и поняли, что с этой площади выходит в разных направлениях четыре дороги. Одна вела в Альдию, по ней мы уже ездили. Вторая вела на Конторскую улицу, и я сам по ней уже ходил к тётушкам. Третья вела на улицу Красавку, где мы жили. А четвёртая шла параллельно третьей, но с другой стороны от площади.

Ещё я помнил, что если ехать по дороге на Альдию, то там была ещё одна улица, которая шла параллельно Красавке. С неё мы и решили начать. Мы проехали от центральной площади примерно двести метров, переехав мост через ручей. Этот мост я тоже нанёс на составляемую карту, но ручей пока рисовать не стал. Мы оказались между двумя началами улиц. Решили сначала повернуть налево и правильно сделали, поскольку это была не улица, а тупик, где было три дома. Вернулись и поехали по улице, считая дома. По левой стороне улицы насчитали около 30 домов, а по правой примерно 15, после чего возвратились назад на площадь. Я нарисовал на плане длинную жирную линию и написал около неё «30 + 15».

На Конторской улице мы насчитали 35 и 20 домов, при этом меньшее количество домов опять было со стороны ручья. В конце Конторской улицы было старое производство, состоявшее из нескольких построек явно хозяйственного значения. Но нигде не было никаких людей, так что даже спросить было не у кого. Самым печальным и поразившим меня было то, что с конца этой улицы расходилось три дороги, а в расшифрованном послании о том, по какой именно дороге надо было ехать, не было ни слова. Так что приключения продолжаются, надо будет исследовать намного больше окружающего пространства, чем я изначально думал.

Вернувшись назад на площадь, я пометил на плане всю обнаруженную информацию, и далее мы решили поехать по четвёртой дороге, чтобы в последнюю очередь захватить свою улицу. Четвёртая дорога привела ещё на одну улицу, которая оказалась очень короткой. Со стороны ручья было всего 3 дома, а с другой стороны было 13 домов. Сама же улочка заканчивалась развёрнутым пространством, на котором было множество хозяйственных построек. Я примерно набросал их на плане, после чего мы вернулись на площадь.

Поехали на улицу Красавку и заодно отметили на карте пруд, который лежал прямо около её начала, затем начали всё так же считать дома. Со стороны ручья насчитали 20 домов, а с другой стороны оказалось 37 домов. То есть наша улица оказалась самой длинной. Отметили на ней те дома, в которых мы жили. Мой был с внешней стороны практически около самого начала, а дом Марка со стороны ручья – практически в самом конце.

Все эти поездки заняли значительное количество времени, поэтому Марк остался дома, поскольку его позвали обедать. Я тоже поехал домой, где меня встретил дед Трофим. Он пригласил меня откушать, что я сделал с удовольствием. За обедом я расспрашивал его о том, как называются улицы, пруд и что за хозяйственные постройки находятся в конце двух улиц.

Оказалось, что улица, которая шла параллельно нашей, называется Лунинская. А та коротенькая улочка называется Деревушкой. Итого в селе оказалось четыре улицы: Красавка, Конторская, Лунинская и Деревушка. В конце Конторской улицы находится лесничество, и оно даже работает. Там сидит лесник, в обязанности которого входит наблюдение за пожарами с вышки. Тут-то я и понял, что за вышка стоит вдали около леса за Конторской улицей. А пруд, который находится в самом начале нашей улицы, называется Чашкин пруд.

В конце Деревушки оказалось старое производство. Там была своя пекарня, конезавод и ткацкая фабрика. Но всё это было остановлено, развалено и брошено ещё в стародавние времена, когда мой отец был ещё подростком. Сейчас всё находится в упадке, а когда-то на селе пекли собственный хлеб, да ещё снабжали им близлежащие деревни.

Ещё дед Трофим сказал, что если ехать к Альдии и свернуть несколько левее, то там будет деревенское кладбище и старая деревообрабатывающая фабрика, которая также не работает. А если ехать с Красавки и повернуть направо, то дальше будет школа, в которую в былые времена ходили ученики со всей округи, а сейчас она закрыта, поскольку детей в деревнях и сёлах всё равно нет.

Всё это я тщательно записал, а потом пошёл к себе в штаб, чтобы нарисовать чистовую версию плана-карты села.

Пока я рисовал этот схематичный план деревни, у меня в голове выстраивалось понимание её структуры. Всё было достаточно логично. Вот течёт небольшая речушка, которую тут все называют ручьём. Вдоль него на обоих берегах расположились участки, которые формируют улицы. Четыре улицы села образованы достаточно гармонично с учётом естественного изгиба ручья в центре села. Сами улицы идут на некотором отдалении от ручья, а между домами и ручьём располагаются огороды. Это нижние или, как тут их называют, передние огороды, где высаживаются более влаголюбивые сельскохозяйственные культуры. А на задних огородах, то есть тех, которые находятся на противоположной стороне от ручья за домами, высаживают более засухоустойчивые растения либо вообще делают покосные луга, как у нас.

Вообще, это очень всё правильно, и я совершенно не удивлён такой структуре села. Местный центр, кстати, здесь называется бугром и располагается он на высоком берегу Чашкина пруда между Деревушкой и магазинами. Это действительно самая высокая точка села, и раньше здесь стояла церковь достаточно приличных размеров. Потом из церкви сделали клуб, где показывали кинофильмы и устраивали танцы. Директором клуба был брат моего деда, дядя моего отца, в резиденции которого я нашёл одну из капсул. Потом клуб сгорел, и сейчас на его месте стоит большой деревянный крест.

Внимательно осмотрев свой рисунок, я понял, что в некоторых местах допустил изрядные неточности, но перерисовывать и исправлять уже не стал. А всё потому, что на завтра запланировал вместе с Марком объехать всё село вокруг и посмотреть, какие у него окрестности и куда ведут дороги. На этой мысли я завершил день и пошёл укладываться. К вечеру ноги разболелись, и я хотел отдохнуть.

Однако на следующий день я еле-еле выполз из своего штаба. Пока ходил умываться, ноги немного размялись, но мышцы на икрах и на попе ныли страшно. Марк ещё не приехал, и я сделал вывод, что он испытывает те же самые необычные ощущения. Действительно, вчера мы уж слишком много катались на велосипедах.

После завтрака я кое-как смог залезть на велосипед и попробовать прокатиться. Я поехал в сторону дома Марка и встретил его примерно на половине пути. Он тоже ехал в мою сторону, при этом на его лице было написано неописуемое страдание. Мы остановились и, обдумав сложившуюся ситуацию, решили повременить с объездом села.

Пешим порядком мы прошли к дому Марка и оставили его велосипед там. Потом так же пешком мы пошли ко мне. Решили, что именно ходьба поможет разогнать мышцы и постепенно избавиться от неприятных ощущений. Придя ко мне, мы оставили велосипеды и пошли в берёзки. Там мы просидели до обеда, время от времени прохаживаясь по лугу, по дороге, дошли даже до школы и изучили её.

Такое времяпрепровождение помогло, равно как и сидение в берёзках на свежем воздухе. После обеда я был уже в более пригодном для дальнейших исследований состоянии, но решил отдохнуть до конца, а потому пошёл подремать. Ну а вечер я посвятил чтению книг, изучению своих старых записей и сопоставлению всей полученной информации.

На следующий день моё состояние было намного лучше, и я готов был снова отправиться на объезд окрестностей для составления плана. Судя по тому, что сразу после завтрака приехал Марк, у него тоже всё прошло. Мы решили не усердствовать так, как делали позавчера, а потому спланировали поездки таким образом, чтобы в первой половине дня объехать улицы Красавка и Лунинскую, а вечером – Конторскую с Деревушкой.

На том и решили. Я взял планшет с заготовленными листами бумаги, и мы выдвинулись на топографические изыскания. На этот раз решили поехать от Чашкина пруда налево по направлению к школе и далее в объезд улицы Красавки, чтобы с другой стороны выйти на улицу Лунинскую и вернуться через главную площадь назад. По моим расчётам такой путь должен был существовать.

По пути мы решили отмечать все исходящие дороги, которые вели вдаль от села, чтобы потом решить, по каким из этих дорог надо проехаться и понять, что лежит вокруг села. Так и начали.

Мы подъехали к Чашкину пруду и повернули налево. Дорога пошла немного в горку, это было небольшое продолжение улицы Красавка. Мы проехали два дома, после чего дорога пошла вдоль огородов. За огородами произошло разделение дороги на три новых. Одна повернула направо к школе, которая стояла тут же. Вторая вела прямо, а третья повернула налево в обход деревни, за огороды. Разве что дорожного камня с надписями «Направо пойдёшь…» не стояло.

Мы, конечно же, повернули налево и доехали до берёзок. Буквально здесь же по направлению к дальнему лесу под углом в сорок пять градусов направо отходила ещё одна дорога. Я пометил её на плане, и мы поехали дальше. Дорога шла прямо вдоль огородов, и на ней ничего интересного не было. Справа от нас то подступали, то отступали молодые берёзки. Предполагаю, что здесь когда-то было широкое поле, но теперь оно полностью заросло.

Примерно через пятнадцать минут мы подъехали к Т-образному перекрёстку. Направо шла дорога к тому же лесу, что и предыдущий поворот. Налево шла дорога, которая оборачивалась вокруг села. Мы снова свернули на неё, проехали вдоль огорода последнего дома на улице, а вскоре уже показался въезд на саму улицу. Улица плавно вливалась в ту дорогу, по которой мы ехали. Мы покатили дальше и вскоре наткнулись на небольшое болотце, лежавшее справа от дороги. Я пометил его на плане.

Проехав далее, мы обнаружили ручей без каких-либо признаков переправы. Пришлось штурмовать его вброд, для чего нужно было перевели велосипеды по воде, благо было неглубоко. Дорога делала большой поворот налево, и я понял, что это поворот на Лунинскую улицу. Так оно и вышло, однако сама улица выходила из села и уходила в лесной массив, а та дорога, по которой мы ехали, влилась в неё, но через небольшое расстояние вновь отделилась и повернула направо. Это был объезд Лунинской деревни с другой стороны вдоль огородов.

Тут мы решили отдохнуть и начали искать место, где бы расположиться. Проехав чуть дальше, мы обнаружили, что дорога забрала круто в лес и спускалась в низину. Мы проехали ещё чуть-чуть, и нашим глазам открылся огромный водный массив. Это был большой пруд. На его берегу мы и остановились отдохнуть.

Берег пруда зарос травой, никаких пляжей не было. Я нашёл на дороге камень под свою руку и попытался перекинуть через пруд, но у меня ничего не вышло. Камень не долетел и до середины пруда – так он был широк. Надо было бы, конечно, обойти его по периметру и понять, как он выглядит, но это мы решили отложить на другие дни исследований.

Через полчаса валяния на земле и неспешных разговоров мы собрались и поехали дальше. Около этого пруда дорога раздваивалась: одна новая вела дальше в лес, а вторая так и шла вдоль огородов. По ней мы и поехали вновь. Минут через пятнадцать езды мы наткнулись на широкий тракт и вспомнили, что это дорога на Альдию. Тут был обычный перекрёсток, но мы повернули налево и выехали в село на мост через ручей, далее на площадь и потом ко мне домой.

Так получилось, что мы объехали Красавку и Лунинскую улицу, и на всё путешествие у нас ушло примерно два часа. Марк остался у меня, и дед Трофим покормил нас ухой и жареной картошкой. Во время обеда я рассказал о нашем путешествии, и дед Трофим пояснил, что все ответвления от дорог ведут в другие деревни и сёла. Я спросил:

– А что это за пруд в конце Лунинской деревни?

– Он называется Трунёнков пруд. Это самый большой пруд здесь. Есть ещё Новый пруд, Кошеляевский пруд, маленький Заводской пруд. Ну, и Чашкин пруд ты уже знаешь. А ещё есть два болота. Гаретое находится в нескольких километрах езды по той дороге, что ведёт к школе. И ещё есть маленькое Душкино болото.

– Душкино?! – я удивлённо вскрикнул.

Дед Трофим усмехнулся и сказал:

– Да, Душкино болото. Около него мой дед, то есть твой прапрапрадед содержал пасеку. Отсюда и название.

– А где оно?

– А вот как раз в конце нашей улицы. Если выехать по ней и ехать всё далее и далее, то после того, как выйдешь из села, перед тобой и будет Душкино болото.

Я понял, что это как раз то болотце, которое мы видели справа от дороги, когда проезжали мимо Красавки.

После обеда Марк решил съездить домой, а я пошёл к себе в штаб. Там меня разморило, и я уснул. Проснувшись, я понял, что проспал несколько часов кряду, и мне как-то больше не хотелось делать объезды. Я позвонил Марку, и оказалось, что он тоже валялся днём. Решили, что продолжим объезд села завтра, и я сел перерисовывать свои дорожные заметки на чистовик. На этот раз я выбрал масштаб побольше и изобразил деревенские улицы маленькими отрезками без отрисовки домиков, а огороды стали просто прямоугольниками. Ручей я тоже изобразил тонкой закрашенной линией между улицами села.

На следующий день уже ближе к обеду мы снова выдвинулись на объезд нашего села. Мы поехали тем же путём к школе, но теперь на первой развилке повернули направо и объехали большое здание школы. За ним оказался пруд средних размеров. Он был больше Чашкина пруда, но меньше Трунёнкова пруда, который мы видели вчера. Судя по всему, это был Кошеляевский пруд, о котором вчера говорил дед Трофим. Дорога обходила его и справа, и слева, и та, что вела налево, уходила опять к лесу. Скорее всего, она вела к Гаретому.

Мы повернули направо и поехали вдоль огородов Деревушки. Они закончились очень быстро, и мы оказались на производственной территории. Мы были уже здесь с другой стороны, когда объезжали улицы села. Теперь прямо перед нами стояла старая пекарня. Мы проехали дальше, и тут дорога повернула резко направо, так что мы оказались на Деревушке. Это было очень внезапно. Сама Деревушка шла дальше, и мы поехали по продолжению улицы.

Постепенно мы углубились в лес. По правую руку тёк ручей, который можно было опознать по ольховнику, стоявшему на его берегах. А вот слева начался самый настоящий лес. Через несколько минут перед нами появилось очередное ответвление направо, и мы резонно решили, что надо поворачивать. По моим расчётам, мы должна были выехать к лесничеству, если проедем ещё чуть-чуть. Мы повернули, но потом ехали, и ехали, и ехали. Я уже начал было беспокоиться, поскольку с обеих сторон дороги стоял дремучий лес.

Но моё топографическое чувство меня не подвело. Ещё немного – и мы выехали на берег ручья, и тут опять не было переправы, только брод. Мы перешли ручей, и перед нами оказалось лесничество, направо уходила Конторская улица. Мы проехали мимо неё, обогнули лесничество и поехали дальше вдоль огородов. На углу огородов основная дорога поворачивала направо, а в лес уходила полузаросшая то ли дорожка, то ли уже тропинка. Было ощущение, что по ней уже много-много лет никто не ездил.

Я отметил её, мы повернули и снова поехали вдоль огородов. По длине Конторская улица в селе – самая длинная, хоть и домов на ней меньше, чем на Красавке, так что мы катили очень долго, пока не добрались до пожарной вышки. Я отметил её на плане в стороне от той дороги, по которой мы ехали. К самой вышке мы не стали заворачивать, а проехали дальше мимо кладбища и попали на уже известный нам перекрёсток, от которого, если повернуть теперь налево, можно попасть в Альдию. Но мы повернули направо и поехали домой.

Вся поездка заняла два с половиной часа. Мы опять хорошо накатались, а потому за обе щёки уплетали обед. Дед Трофим уже не сердился, когда Марк оставался у нас обедать. Я спросил его:

– Дедушка, мы объехали всю деревню. Видели Кошеляевский пруд, однако Нового пруда нигде не нашли.

– Он лежит слева от той дороги, что ведёт на Альдию. Чуть дальше от села. Там должна быть неприметная тропка к нему.

Уже вечером Марк опять приехал ко мне и сказал:

– Давай съездим и посмотрим на Новый пруд. Его надо нарисовать, без него наш план будет неполным.

Сказано – сделано. Мы сели на велосипеды и погнали на уже так хорошо знакомый нам перекрёсток. Проехав прямо некоторое расстояние, мы действительно увидели протоптанную дорожку. Мы свернули на неё, и минуты через две перед нами раскинулся достаточно большой водоём. Мне даже показалось, что этот пруд был больше Трунёнкова пруда. И также казалось, что они очень похожи друг на друга. Такая же странная конфигурация: вначале круглое пространство, которое упирается в насыпь, а на противоположной от насыпи стороне лежит низина, где пруд представляет собой узкую ленту, петляющую между деревьями. Складывалось такое ощущение, что это старая запруженная при помощи плотины река.

Вернувшись домой, я засел в своём штабе и начал наносить на чистовик карты всё то, что мы сегодня увидели и зарисовали.

На следующий день мы решили никуда не ездить, а обдумать хорошенько, что у нас получилось, а также спланировать дальнейшие изыскания. Я подсел к деду Трофиму и начал спрашивать:

– Дедушка, расскажи, какие ещё сёла и деревни есть в округе?

Дед Трофим начал было отнекиваться, но потом сел на скамейку под липой и начал чертить своей палкой в пыли на дороге. Он нарисовал небольшой кружок, ткнул в него и сказал:

– Это наше село.

Далее он провёл прямую линию и продолжил:

– Если ехать на запад, то попадёшь в Альдию. Ты там уже бывал. А если поехать на восток, – он провёл вторую линию, – то попадёшь в Чернопоселье, или как мы называем «Песчанка». Это на другой стороне реки Кермись, и это уже Пензенская область.

Потом он провёл ещё две линии, перпендикулярные первым, но всё так же начинавшиеся из нашего села. Продолжил:

– Если поехать на север по дороге, которая выходит с Лунинской улицы, то попадёшь в Николаевку, а прямо рядом с ней другая деревня, называемая Тарханы. Николаевка находится на одном берегу Раёва, а Тарханы – на другом. И там же в Кермись впадает Раёв. А на юге от нашего села в глухих лесах расположены Ивановка и Благодатка. Эти две небольшие деревеньки тоже лежат на берегу Раёва, и он, кстати, где-то в Благодатке и начинается.

Я спросил:

– А туда дороги есть?

– Есть дороги в Альдию, Николаевку и Песчанку, а в Благодатку есть только тропка через лес. Но до Николаевки и до Благодатки можно дойти, если следовать по ручью. Он-то и выведет.

Я перерисовал схему к себе в рабочий блокнот, а также добавил направления на деревни на предыдущей схеме, которую нарисовал по результатам наших поездок. Получилось вот что:

Затем мы с Марком придумали пройтись по течению ручья, чтобы попасть сначала в Николаевку и Тарханы, а потом вверх по течению, чтобы посмотреть на Благодатку. Эту новую идею надо было обдумать и заранее спланировать путешествие, поскольку казалось, что поход только в одну сторону и обратно будет занимать целый день.

У деда Трофима оказалась очень удобная котомка из плотной ткани, которую можно было перекинуть через плечо. Он сказал, что это сумка от противогаза, которые в большом количестве были раньше у дяди Шуры и использовались моим отцом, когда он был подростком. Я залез в резиденцию и отыскал там ещё одну такую же сумку, которая висела в глубине на гвоздике. Несмотря на такое большое количество прошедших лет, они были вполне себе крепкие.

На следующий день я позвонил Марку с самого утра и сказал, что для него есть удобная сумка и чтобы он нёс все припасы к моему штабу. Сам я положил в свою котомку бутерброды, термос с горячим чаем, бутыль с холодной водой. Также я взял с собой складной нож, компас и телефон, хотя что-то мне подсказывало, что там, куда мы отправляемся, он будет бесполезен.

Приехал Марк с пакетом, и мы переложили его припасы в котомку, которую Марк оценил по достоинству. Ещё он взял маленький топорик, чему я очень обрадовался. Это действительно вещь, которая может пригодиться.

Мы дошли до моего штаба, потом вышли на передний огород и подошли к ручью. Там я достал компас и сверился по сторонам света. Марк поинтересовался:

– Зачем тебе компас?

– На всякий случай, если заблудимся.

Марк засмеялся. Я с недоумением посмотрел на него, а потом до меня дошло, и я тоже рассмеялся. Действительно, мы же собирались идти вдоль ручья, а это значит, что назад мы выберемся по нему же, надо будет только изменить направление движения. Впрочем, потом я всё же ещё раз сверился со сторонами света, сделал отметку на листе новом бумаги, прикреплённом к планшету. Я подумал, что может случиться всякая ситуация, и, возможно, нам придётся выходить из тех дебрей, куда залезем, по другой дороге. Так что предосторожности будут нелишними.

Вдоль ручья шла вполне утоптанная тропинка. Мы шли по ней и болтали о всякой ерунде. Но время от времени, когда ручей делал особенно крутые повороты, я останавливался, наносил отметку на план, сверялся по сторонам света, а Марк на свой смартфон фотографировал окрестности.

Примерно через полчаса мы дошли до конца села. Лунинская улица осталась далеко позади, а справа всё ещё тянулась Красавка. По моим расчётам мы прошли примерно километр, и это было совсем несложно. На плане, который я уже начертил, было пять отметок, и теперь я рисовал ещё одну. Марк щёлкнул пару фотографий.

Двинулись дальше. Ручей тёк полем, здесь он становился довольно полноводной рекой. Если между деревнями он даже временами пересыхал, так что оставались только глубокие бочаги, то тут был уже не ручей, а очень даже речушка. Мы шли по правому берегу. Внезапно прямо перед нами показалось болотце. Я уже научился определять их – если посреди поля с жёлтой пожухшей травой виднеется обособленная область с яркой зеленеющей растительностью, то наверняка там посередине имеется вода. Так было и здесь. Небольшое болотце, которое отстояло от ручья метров на десять справа. Я нарисовал его у себя в плане, и мы двинулись дальше.

А дальше мы тащились вдоль ручья без каких-либо интересных явлений. Раёв тёк как тёк, мы топали по правому берегу. Что интересно, лес отстоял от ручья метров на пятьдесят с каждой стороны. И несмотря на то что тропинки вдоль ручья уже не было, мы шли по довольно твёрдому берегу, а сама вода шелестела внизу. Лишь иногда нам приходилось перебираться через упавшее дерево или продираться через кусты. Тогда Марк, словно заправский путешественник, доставал свой топорик и рубал ветки. Впрочем, скоро это ему наскучило, и мы просто либо обходили преграду, либо пробирались через неё.

Ручей петлял, но не так, чтобы сильно. Солнце начало припекать, и я был рад, что захватил с собой лёгкую кепку. Честно говоря, мы уже натрудили ноги, а конца и краю нашему путешествию видно не было. Я уже начал сомневаться в том, что придумал хорошую идею. Ведь мы вышли в поход, совсем не зная, куда мы идём и сколько нам потребуется времени.

Мы шли уже два часа. По моим расчётам мы делали в час два километра, поскольку время от времени останавливались и зарисовывали окрестности. Я уже изрисовал четвёртый лист, когда внезапно леса с обеих сторон ручья расступились, и мы оказались на обширном пустом пространстве. Справа от нас на значительном отдалении виднелись дома. Крики радости огласили окрестности!

Но ручей шёл дальше, он никак не поворачивал к деревне. Мы нашли островок деревьев и присели в их тени. Достали бутерброды и отметили выход к деревне, куда шли. Выпили чай, растянулись в траве. Ноги гудели, и было очень сложно заставить себя снова встать. Мы пролежали с полчаса точно, а то и больше.

Но надо было решать, что делать дальше и куда идти. Деревня манила к себе, и мы всё-таки решили отклониться от первоначально запланированного маршрута и пойти напрямую в деревню. Так и сделали, пошли быстро и уже через пятнадцать минут стояли около ограды огородов. Похоже, что структура деревни была такая же, как и у нас в селе – огороженные огороды позади домов. Пришлось обходить, но, к счастью, в какой-то момент между двумя огородами нашёлся проход. Такие проходы, к слову, имеются и у нас в селе, особенно часто на Конторской улице.

Мы прошли на деревенскую улицу. Она была пустынна, виднелись только вечно шастающие под ногами куры. Мы не могли понять, куда идти дальше. Тут нас кто-то окликнул:

– Эй, ребята! Вам что ещё здесь надо?

Я повернулся. Из окна одного из домов в нашу сторону смотрела строгая старушка. Я ответил:

– Мы путешественники. Шли вдоль ручья и зашли в деревню. Как она называется?

– Странники? Маловаты вы для странников. Это Николавка.

– Нам надо в Раёво, куда идти?

Старушка махнула направо, сказав, что выйдя с улицы, мы окажемся на дороге, которая ведёт как раз в Раёвку (она так назвала наше село, равно как и свою деревню назвала именно «Николавка», а не Николаевка). Тогда я спросил:

– А где Тарханы?

– Вам ещё зачем?

– Просто посмотреть.

Старушка махнула рукой в другую сторону. Потом сказала:

– Нечего там смотреть. Деревня как деревня.

Но мы всё же пошли. Пройдя вдоль улицы, мы были вознаграждены. Вот если бы не моё любопытство, мы могли не пойти сюда, чтобы посмотреть на эти Тарханы. А тут перед нами открылось место вливания нашего ручья в широкую реку. Тут была огромная заводь, а ручей бурлил на порогах. Марк от восхищения присвистнул, достал смартфон и даже начал снимать видео.

Тарханы лежали на другой стороне реки, и там действительно нечего было смотреть. Моста мы не увидели, так что даже думать не стали, как перебраться на другую сторону. Все наши мысли были о том, как бы поскорее возвратиться домой. Мы протопали на своих ногах километров семь, и мысль о том, что назад надо было идти столько же, нас угнетала.

Но надо было идти. Мы пошли по улице назад и вскоре вышли за деревню. Нам открылась хорошо утоптанная просёлочная дорога, и мы бодро зашагали по ней. Конечно, идти было легче, чем по берегу ручья, но солнце уже жарило нещадно, да и ноги гудели. Прошагав так бодро несколько сотен метров, мы завалились под дерево в тенёк и снова открыли свои дорожные котомки. Идти было решительно невозможно.

Внезапно из деревни выехал трактор. Это был обычный для этой местности трактор с прицепом, на котором возят сено. Он ехал как раз по той же дороге, по которой должны были идти и мы. Моё сердце бешено заколотилось в предвкушении. Когда трактор подъехал ближе, я встал и вышел к дороге, замахал ему. Тракторист остановился и высунулся из кабины:

– Чего тебе?

– Дяденька, мы бедные странники. Подбросьте до Раёва, пожалуйста. Ноги истоптали, котомки пустые.

Тракторист засмеялся громким смехом. Потом вылез из своей кабины и помог нам забраться в кузов прицепа. Так мы и поехали, трясясь на колеях и смотря по бокам. Мы ехали сначала по широкому полю, а потом заехали в лес. Через него мы ехали минут двадцать, а когда выехали, то прямо перед нами лежала Красавка по всей своей длине. Получается, что мы объехали огромный лесной массив с другой стороны и подъехали к нашему селу со стороны берёзок. Ещё чуть-чуть, и трактор оказался рядом с ними.

Я застучал по крыше кабины. Тракторист остановился, вылез и помог нам спуститься. Я сказал:

– Дяденька, спасибо Вам. Нам как раз сюда.

Он опять посмеялся и поехал дальше, а мы пошли через огород ко мне домой.

Дед Трофим ждал нас с ужином. Он опять приготовил жареную картошку с грибами, а ещё была жареная рыба, краснопёрый карась. Мы с жадностью накинулись на оба блюда, и мне показалось, что я ничего вкуснее никогда не ел. Дед Трофим тем временем расспрашивал нас, куда мы добрались в своём путешествии. Его очень повеселило то, что назад мы приехали на тракторе. Он отметил:

– Да, отец твой посильнее был. Он целыми днями мог лазать по этим ручьям да оврагам, а вечером приходил на своих двоих.

Я ничего не ответил.

После ужина Марк ушёл к себе, а я залез на второй этаж своего штаба и стал приводить все дневные зарисовки в порядок. По расчётам получалось, что мы прошли семь километров. Действительно, не так уж и много для одного дня, но сил мы потратили изрядно. Вероятно, это было связано с тем, что мы продирались по траве и через кустарники. К тому же солнце постоянно пекло, а тени практически не было. Вообще, это странно для ручья.

Когда я закончил с путевыми заметками, я послал папе телеграмму:

XO?U?U BHU3 ?O PY4b|O. ?OW?U ?O HUKO?AEBKU.

В ответ я получил нечто странное:

BBEPX HE XO?UTE. O?ACHO!

Вот это да! Что тут может быть опасного? К тому же мы объехали Деревушку и Конторскую улицу вокруг и там перебирались через ручей, ничего опасного я не приметил. Впрочем, думать уже не хотелось, хотелось спать.

Наутро, как ни странно, я не чувствовал себя ни разбитым, ни уставшим. Вчерашнее путешествие не сказалось на самочувствии, и это меня радовало. Значит, можно сегодня подумать над следующим приключением. Когда приехал Марк, я рассказал ему про вчерашнюю телеграмму отца. Он подумал и сказал:

– Ну что тут может быть опасного? Там же ручей наверняка пересох. Если он уж у нас вдоль улицы очень мелкий, то там вообще может отсутствовать. Предлагаю сходить и посмотреть.

Я был склонен с ним согласиться. Однако при сборах взял с собой кроме ножа ещё и короткий отрезок толстого металлического прута, на который я предварительно с одной стороны намотал изоляционную ленту. Получилась короткая и очень мощная дубинка. Как и вчера, мы взяли с собой бутерброды и достаточное количество питья.

Мы сели на велосипеды и доехали до тётушек. Резонно решили начать путь от них. Нас встретила тётя Катя и пыталась расспрашивать, кто такой Марк и откуда он взялся. Но нам было некогда, и я пообещал рассказать всё на обратном пути. Она вынесла нам по кружке свежайшего молока, и после него мы выдвинулись на новое исследование.

Мы прошли по переднему огороду тётушек и вышли к ручью. Меня сразу же удивило то, что тут он нёс много воды, а вокруг него росли огромные деревья. Здесь также была тропинка, но она была неухоженная. Мы пошли по ней, и время от времени она терялась в траве и бурьяне. Но, несмотря на это, мы продвигались.

Примерно через пятнадцать минут мы подошли к тому броду, который несколько дней назад переезжали на велосипедах. Ничего опасного по пути не обнаружили, так что безо всяких оглядок двинулись дальше. Но буквально через пятьдесят метров мы оказались в непролазной лесной чаще. Ручей здесь был широкий и достаточно полноводный, и я продолжал недоумевать на этот счёт, поскольку не понимал, куда по пути его следования через деревню пропадает вода.

Мы лезли сквозь кустарник и мелкие деревья, и Марк использовал топорик и прорубал им дорогу. В этих зарослях он действительно помогал, и мы чувствовали себя первооткрывателями в джунглях. Было, скорее, весело, чем сложно.

Внезапно лес закончился, и мы вышли на большое открытое пространство. Я осмотрелся по сторонам. Казалось, что мы были на дне неглубокого оврага. Ручей тёк по его дну в нашу сторону, и здесь он был узким и менее полноводным.

В груди моей что-то защемило. Я не мог понять, что происходит. Что-то непонятное висело в воздухе. Я посмотрел на Марка, и он стоял с ошарашенным лицом. Я спросил:

– Что ты чувствуешь?

– Я не понимаю, что это. Ты видишь?

Я посмотрел вперёд. И тут я понял. Во-первых, все деревья вокруг были в жёлтой и красной листве. Как будто бы тут была осень. Я обернулся назад и посмотрел на то место, откуда мы пришли. Там всё было нормально, вполне себе обычный цвет листвы для второй половины лета. Но в овраге всё было жёлтым, и множество цветных листьев лежало на земле. А во-вторых, вокруг была практически осязаемая тишина. Когда я понял это, она начала угнетать. Тишина просто звенела в ушах.

И вдруг воздух пронзил глухой удар. Он пришёл откуда-то из-за деревьев на другой стороне оврага. Дальше ещё хуже – что-то заскрипело и заскрежетало так, что кожа пошла мурашками. Мы посмотрели друг на друга и на негнущихся ногах начали отходить назад. Марк неловко споткнулся, я схватил его, мы развернулись и бросились наутёк.

Хорошо, что нам хватило ума около брода свернуть на дорогу и добежать до конца Конторской улицы. Только здесь мы немного остановились и перешли на шаг. Я даже не помнил, как мы пробежали по лесу те несколько сотен метров, которые отделяли это ужасное место от дороги и брода.

Первоначальное возбуждение схлынуло, и ноги стали ватными. Я повалился на землю около какого-то дома. Марк опустился рядом и сидел с опустошённым взглядом. Не могу сказать, сколько мы так сидели, но потом мы всё же нашли в себе силы и подошли к дому тётушек. Ни слова не говоря, мы сели на велосипеды и доехали до моего дома. Марк даже не остановился и сразу же уехал к себе.

Впрочем, к вечеру я немного пришёл в себя. Я тут же схватил телефон и написал папе:

R BU?E? – )TO. 4TO – )TO TAKOE?

Ответ меня испугал:

R HE 3HA|O. HUKTO HE 3HAET.