Чудеса Гарри Поттера

В другой истории Оттлика принц убил дракона, построил замок, разбудил поцелуем принцессу, рассмешил ее, и они, разумеется, тут же поженились. Но сказка на этом не заканчивается:

Но прошел день, потом другой, потом еще один. Уже и первый день был достаточно долгим; он состоял из множества часов, часы — из множества минут, минуты — из множества секунд.

Они посмотрели друг на друга, и принц решил заточить принцессу, усыпить ее, разрушить замок и оживить дракона.

Он сразу же приступил к делу. Но дело оказалось не таким-то простым. Ни упорная работа, ни еще более героические свершения, ни приключения, ни бесцельная беготня не помогали ему разрушить замок, который то и дело уворачивался от него на своих курьих ножках. Еще меньше толку выходило из попыток приставить дракону отрубленные головы, да и снова усыпить или заточить принцессу принцу не удавалось. Шли дни, которые складывались в месяцы, а там и в годы, а у них по-прежнему ничего не получалось. И если они еще не умерли, то так и живут до сих пор[18].

Так вот что бывает, если свершить чудо и достичь своей мечты? Неужели мы просто спросим: «Все, конец?» Вот потому-то я и считаю книги о Гарри Поттере одним из величайших литературных достижений прошлого века. Джоан Роулинг совершила чудо — она сделала следующий шаг.

Гарри Поттер — не Эллен Макартур. У него никогда не было великой мечты. Просто случилось так, что именно он совершил чудо, которого не смог совершить никто другой, причем даже не верилось, что он на это способен. А когда после семи томов приключений он в конце концов побеждает ужасного Волан-де-Морта, он живет дальше, мирно, с пользой для общества, обычным волшебником без грандиозных мечтаний, — таким же, каким был бы, не окажись он единственным, у кого была надежда победить «Того-Кого-Нельзя-Называть». Он волшебник, и чудеса — его основное занятие, но он не совершает больше никаких чудес, и его это вполне устраивает. Он делает свое дело, любит жену и детей и лишь время от времени вспоминает о волнительной, полной опасностей жизни.

Роулинг совершила с «Гарри Поттером» еще одно чудо: заставила миллионы детей прочитать три с половиной тысячи страниц в эпоху, когда мы почти перестали надеяться, что молодое поколение способно предпочесть книги интернету и телевидению. Эта маниакальная страсть к чтению была столь же внезапной и неожиданной, как падение Берлинской стены или крупный экономический кризис, и, возможно, столь же неповторимой, — то есть речь, возможно, идет об истинном чуде в нашем смысле этого слова. Об этом же говорят и те трудности, с которыми Роулинг искала издателя. Точно так же, как бессчетные производители и продавцы игрушек отвергали кубик Рубика, десятки издательств отказались печатать «Гарри Поттера» — и, несомненно, с тех пор только и делают, что кусают локти.

В наше время для успеха масштабного проекта нужны «спецы», умеющие решать проблемы по ходу дела, — именно такие, каким стал повзрослевший Гарри Поттер. Возможно, именно поэтому его история могла возникнуть лишь в наши дни. Думаю, Роулинг изначально знала, что ее книги, помимо всех их великих приключений, рассказывают именно об этом — и, разумеется, о чуде любви.

Можно спросить: останется ли место для чудес, когда их у нас на глазах теснит наука, раскрывая суть все новых явлений, некогда казавшихся непостижимыми? Да, возможно, когда-нибудь она опишет нам все мысли Эрнё Рубика, всю отвагу Эллен Макартур или замечательный и неожиданный успех «Гарри Поттера». Пока что она явно на это не способна. Но может, уже сейчас она даст нам метод анализа этих необъяснимых, однократных, неповторимых чудес?